На волосок от смерти

Теперь как-то не принято работать в одиночку. Многие наконец поняли, что ум - хорошо, а два все-таки лучше. Поэтому, когда редакции серьезного трехдекадника "Кустарь-невропатолог" понадобился художественный очерк о психиатрической больнице, то послали туда не одного журналиста, а сразу двух - Присягина и Девочкина. Поочередно поглядывая на беспокойного Присягина и на круглое, глобусное брюхо Девочкина, секретарь "Невро-кустаря" предупреждал:

- Имейте в виду, что это не предприятие какое-нибудь, где вы можете безнаказанно всем надоедать. В больнице имени Титанушкина нужно держаться очень осторожно. Больные, сами понимаете, люди немного нервные, просто сумасшедшие. Среди них много буйных, и раздражаются они очень легко. Не противоречьте им, и все пройдет благополучно.

Сговорившись с секретарем относительно пределов художественности очерка, Девочкин и Присягин немедленно отправились выполнять задание.

На круглой, как тарелка, окраинной площади чета очеркистов справилась у милиционера о дальнейшем пути.

- Прямо,- сказал милиционер,- и налево, в переулок. Там только два больших серых здания.

В одном психиатрическая, а в другом учреждение "Силостан". Там спросите.

- Мне страшно,- признался Присягин, когда друзья подходили к серым воротам.- Вдруг они на нас нападут!

- Не нападут,- рассудительно ответил Девочкин.- Ты только не приставай к ним насчет душевных переживаний. Я уже бывал в сумасшедших домах. Ничего страшного, тем более что теперь режим в таких больницах совсем свободный. Сумасшедшим предоставлено право заниматься любимым делом. Я буду тебе все объяснять.

В это время на каменное крылечко ближайшего серого дома с визгом выкатился очень расстроенный гражданин. Шершавым рукавом пиджака он отирал потное лицо.

- Скажите, пожалуйста,- спросил Девочкин,- это сумасшедший дом?

- Что? - закричал гражданин.- Вот это? Конечно, сумасшедший дом.

И, размахивая портфелем, гражданин умчался, что-то каркая себе под нос.

Друзья, бессмысленно покашливая, вступили на цементные плиты вестибюля. Швейцар в глупой фуражке с золотым околышем степенно говорил какой-то женщине с подносом, по-видимому сиделке:

- Новый-то - буен! Как начал сегодня с девяти утра бушевать, так никакого с ним сладу нет. Одно слово - псих. Патрикеев уже к нему и так и этак - и ничего. Уперся на своем. "Всех, говорит, повыгоняю. Начальник я или не начальник?"

- Чай я ему носила,- грустно сказала сиделка,- не пьет. Все пишет. Каракули свои выводит.

- Наверно, опасный экземпляр,- шепнул Присягину опытный Девочкин.

- Может, вернемся? - трусливо пробормотал Присягин.

Девочкин с презрением посмотрел на коллегу и обратился к швейцару:

- У кого можно получить пропуск для осмотра заведения?

- Какой пропуск? - строго сказал золотой околыш.- У нас вход свободный.

- Как видишь,- разглагольствовал Девочкин, когда друзья поднимались по лестнице,- совершенно новая система лечения. Ничто внешне не напоминает сумасшедший дом. Вход свободный. Врачи не носят халатов. И даже больные без халатов. Халат угнетает больного, вызывает у него депрессию.

В первой же комнате очеркисты увидели пожилого сумасшедшего. Он сидел за большим столом и бешено щелкал на окованных медью счетах. При этом он напевал на какой-то церковный мотив странные слова: "Аванс мы удержим, удержим, удержим".

- Этого лучше не трогать,- сказал осторожный Присягин.- Стукнет счетами по башке, а потом ищи с него.

- Ты трус, Вася,- отвечал Девочкин.- Он совсем не буйный. Иначе ему не дали бы счетов. Просто шизофреник.

Но, увидев, что в этой же комнате урна для окурков прикована цепью к стене, сам побледнел и далеко обошел больного.

- Черт их знает! Может, они лупцуют друг друга урнами.

- Очень свободно. Оттого урна и прикована. Толкаясь в дверях, друзья быстро вывалились из комнаты в длинный коридор. Там сумасшедшие прогуливались парочками, жуя большие бутерброды.

- Это, кажется, тихие,-облегченно сказал Присягин.- Давай послушаем, что они говорят.

- Вряд ли это что-нибудь интересное,- авторитетно молвил Девочкин.- Какое-нибудь расстройство пяточного нерва или ерундовая психостения.

Однако когда до уха Девочкина долетело: "Он из меня все жилы вытянул", то очеркист насторожился и стал внимательно прислушиваться.

- Все жилы,- сказал один больной другому. - Он ко мне придирается. Хочет сжить со свету. А почему - неизвестно. И такая меня охватывает тоска, так хочется подальше из этого сумасшедшего дома. Куда-нибудь на юг, на южный берег...

- Против меня плетутся интриги,- хрипло перебил второй.- Малороссийский хочет меня спихнуть. И каждое утро я слышу, как в коридоре повторяют мою фамилию. Это не зря. Но еще посмотрим, кто кого! Негодяй!

- Обрати внимание,- шепнул Девочкин,- типичный бред преследования.

- Ужас-то какой! - простонал Присягин.- Знаешь, эта обстановка меня гнетет.

- То ли еще будет! - сказал бесстрашный Девочкин.

- Войдем в эту палату номер шестнадцать. Там, кажется, сидит только один сумасшедший, и если он на нас набросится, мы сможем его скрутить.

В большой палате, под плакатом: "Не задавайте лишних вопросов", сидел человек с бумажными глазами и в длинной синей толстовке, из кармана которой высовывались какие-то никелированные погремушки.

- Вам кого? - раздражительно крикнул больной.

- Можно у вас узнать...- начал оробевший Девочкин.

- Молчи,- шепнул Присягин, вцепившись в руку своего друга.- Разве ты не видишь, что ему нельзя задавать лишних вопросов?

- Что же вы молчите? - сказал больной, смягчаясь.- Я вас не укушу.

"Это еще не известно, - подумал Девочкин.- Скорее всего, что именно укусишь".

- Да кто же вам нужен наконец? - завизжал сумасшедший.- Если вам нужен начканц, то это я - Патрикеев. Я - начальник канцелярии. Ну-с, я вас слушаю. Садитесь, я вам рад.

- В-ва-ва-ва! - задребезжал Присягин, оглядываясь на дверь.

- Ради бога, не волнуйтесь,- начал Девочкин.- Да, да, вы - начальник канцелярии, прошу вас, успокойтесь.

Однако больной раздражался все больше и больше. Багровея, он начал:

- Если вы пришли к занятому челове...

- Бежим! - крикнул Присягин.

Но тут из соседней палаты, на дверях которой висела стеклянная табличка: "М. Ф. Именинский", раздался леденящий душу крик.

Раскрылась дверь, и из палаты выбежал новый больной.

- Тысячу раз повторял я вам,- кричал он на больного, называвшегося Патрикеевым,- чтобы машину не давали кому попало. Мне ехать, а машины нет!

- Бежим! - повторил Присягин, увлекая за собой Девочкина.

Их догнал безумный крик:

- Мне на дачу, а машины нет!

Скатившись по лестнице в вестибюль, очеркисты ошалело присели на скамейку.

- Ну и ну! - сказал Присягин, отдуваясь.- Убей меня, во второй раз не пойду в сумасшедший дом. Мы просто были на волосок от смерти.

- Я это знал,- ответил храбрый Девочкин.- Но не хотел говорить тебе об этом, не хотел пугать.

Часы в вестибюле пробили четыре. И сразу же сверху, как стадо бизонов, ринулись больные с портфелями. Сбивая друг друга с ног, они побежали к вешалке.

Девочкин и Присягин в страхе прижались к стене. Когда больные выбежали на улицу, Девочкин перевел дух и сказал:

- На прогулку пошли. Прекрасная постановка дела. Образцовый порядок.

На улице друзья увидели вывеску, на которую они не обратили внимания при входе:

СИЛОСТАН ТРЕСТ СИЛОВЫХ АППАРАТОВ

Ввиду того что время было позднее, а очерк о сумасшедшем доме надо было написать сегодня же, друзья честно описали все, что видели, назвав очерк "В мире душевнобольных".

'В мире душевнобольных'

Очерк этот был напечатан в "Невро-кустаре" и очень понравился.

"Как отрадно,- писал в редакцию видный психиатр Титанушкин,- читать очерк, в котором с такой исчерпывающей полнотой и правильностью описаны нравы и повадки душевнобольных".

1930

Примечание

На волосок от смерти.- Впервые опубликован в журнале "Огонек", 1930, № 20, под названием "Я вас не укушу". Подпись: Ф. Толстоевский. Под названием "На волосок от смерти" включался в сборник: "Как создавался Робинзон", "Советская литература", М. 1933.

Печатается по тексту Собрания сочинений в четырех томах, том III, "Советский писатель", М. 1939.