М

В ближайшие дни многоопытные московские пассажиры - люди, испытавшие великие трамвайные страсти, закалившие свое тело и душу в битвах у автобусных подножек и в схватках с жадными грязными извозчиками,- спустятся в метро.

Они увидят распределительные вестибюли - блестящие фойе метрополитена, со стеклянными кассами, широкие, превосходно освещенные коридоры и неожиданно громадные сияющие залы подземных станций.

"Станция" - здесь слишком скромное слово. Это - вокзалы. Тринадцать вокзалов, одетых в мрамор, гранит, медь и разноцветные кафели.

Вокзалы открываются необыкновенно эффектно - сверху, с высоты виадуков, откуда по широким лестницам вправо и влево спускаются на перрон пассажиры.

Да и "перрон" здесь - слово, определяющее лишь назначение места, где люди садятся в поезд. Внешность его совсем не перронная. Это скорее дворцовая зала. Высота, чистота, блеск нежно-серых, или розоватых, или красных с прожилками колонн, ровный молочный свет строгих люстр, полированные стены.

И в этом зале стоит поезд, верхняя половина которого цвета слоновой кости, а низ - светло-оливковый. Вагоны московского метро не имеют классов. Все они одного класса - высшего. Тут нет ни славословия, ни излишней очеркистской восторженности. Просто небольшой факт из жизни.

Как же будут вести себя здесь наши старые знакомые, многоопытные москвичи, жертвы трамвая и своего собственного темперамента?

Возможно, что на поверхности земли, где-нибудь на трамвайной остановке, они еще некоторое время останутся верны себе, будут по-прежнему ссориться и попрекать друг друга мягкой шляпой. Но даже и тут пойдут новые веяния:

- Тоже шляпу надел. Тебе бы в метро ездить!

Под землей же, несомненно, восторжествуют мягкость нравов, необыкновенная вежливость и даже радушие.

- Не толкнул ли я вас локтем, бабуся?

- Нет, нет, голубчик! Ведь ваш локоть от меня на целый метр...

- Ну, все равно. Извините, бабуся.

- Пожалуйста, пожалуйста. Могу и извинить, если вам это доставит удовольствие.

- Очень, очень рад.

- Да уж и я как счастлива. Ужасно приятно было познакомиться с таким милым молодым человеком.

И, посылая друг другу воздушные поцелуи, они расстанутся. Бабуся сойдет в "Охотном ряду", а милый юноша поедет (ну, куда?) - конечно, в "Ленинскую библиотеку".

И люди не только не будут набрасываться на соседа в очках с криком: "А еще очки надел",- а с лучезарной улыбкой будут говорить:

- Ах, какие у вас очки прелестные! Чудная оправа! Под черепаху? Очень, очень красиво. Поздравляю вас с такими очками. Простите за беспокойство.

А места будут уступать не только инвалидам, матерям с детьми до четырех лет, женщинам, предъявившим удостоверение о беременности. Будут уступать даже старухам. Да что там- старухам!

- Садитесь, пожалуйста!

- Что вы, что вы. Спасибо.

- Нет уж, пожалуйста.

- Сидите, сидите.

- Ну, умоляю вас!

- Могу и постоять. В конце концов я мужчина.

- Мужчина-то мужчина, но возраст! Вы старше.

- Какой уж там такой особенный возраст. Мне и всего-то двадцать девять лет.

- А мне двадцать семь. Ага! Попались. На два годика меньше. Теперь вам не отвертеться, извольте сесть.

Шутки шутками, а очень многим взрослым людям метро поможет ликвидировать свою культурную неграмотность.

Может быть, пока строили метрополитен, у кого-нибудь и скребло на душе:

- "Лучший в мире", а он вдруг окажется не лучший в мире. Не так это просто сделать лучше, чем в Лондоне, в Париже или Берлине.

Но ошибки не произошло.

Московский метрополитен оказался лучше, неизмеримо лучше.

Ведь даже самому богатому и либеральному акционерному обществу не придет в голову окружить пассажира такими удобствами и великолепием, как это сделано сейчас в Москве. Ибо не столько о пассажире помышляет акционерное общество, сколько о получении дивидендов, прибыли. Вот и превратились метро в мрачные, пронизанные погребной и прачечной сыростью туннели для высасывания пенсов, сантимов и пфеннигов.

Обыкновенный рабочий или служащий человек проводит в метро ежедневно часа два (на работу, с работы, на обед, с обеда, куда-нибудь вечером). И эти два часа пребывания в казематах заграничных метро ложатся печальным добавлением к тяжелому рабочему дню.

Если первая стройка первой пятилетки - Турксиб - была предприятием социалистическим только по своему содержанию, то московский метрополитен - великое предприятие второй пятилетки, уже является социалистическим и по форме, по выполнению.

И те часы, которые москвич проведет под землей, не будут ему в тягость.

Представьте себе, под землей - хорошо, красиво, даже уютно. Не знаем, как будет лет через пять, когда Москва перестроится заново, но сейчас, после подземных улиц и площадей на московских площадях и улицах кажется и не очень уж светло, и не так уж чисто. и сыровато, и шумновато.

Так что придется подтянуться, товарищи на поверхности!

1935

Примечание

"М".- Впервые опубликован в газете "Правда", 1935, № 38, 8 февраля, в подборке материалов о московском метрополитене. Фельетон не переиздавался.

Печатается по тексту газеты "Правда".