Одноэтажная Америка

Рисунки художника В. Горяева

Примечания

Путевые очерки "Одноэтажная Америка" впервые опубликованы в журнале "Знамя", 1936, №№ 10-11. В 1937 году вышли отдельным изданием в Роман-газете (№№ 4-5), в Гослитиздате и в издательстве "Советский писатель". В том же году книга была переиздана в Иванове, Хабаровске, Смоленске.

В сентябре 1935 года Ильф и Петров с корреспондентскими удостоверениями "Правды" выехали в Соединенные Штаты Америки. В Америке они прожили свыше трех месяцев. За это время Ильф и Петров дважды пересекли страну из конца в конец. Как рассказывают в своей книге сами писатели, они побывали в 25 штатах и в нескольких сотнях городов, встречались и беседовали "с молодыми безработными, старыми капиталистами, радикальными интеллигентами, революционными рабочими, поэтами, писателями, инженерами". "Не многие из наших иностранных гостей,- писал критик газеты "Нью-Йорк Геральд Трибюн",- удалялись на такое расстояние от Бродвея и центральных улиц Чикаго; не многие могли рассказать о своих впечатлениях с такой живостью и юмором" ("Интернациональная литература", 1938, № 4, стр. 221).

Возвратившись в первых числах февраля 1936 года в Москву, Ильф и Петров сообщили в беседе с корреспондентом "Литературной газеты", что будут писать книгу об Америке ("Американские впечатления И. Ильфа и Е. Петрова", "Литературная газета", 1936, № 8, 10 февраля).

Но фактически работа над "Одноэтажной Америкой" началась еще в США. Очерк "Нормандия", открывающий книгу, был написан Ильфом и Петровым вскоре после приезда в Америку. Под заголовком "Дорога в Нью-Йорк" он с незначительными сокращениями появился в "Правде" 24 ноября 1935 года. Во время пребывания писателей в Америке "Правда" напечатала очерк "Американские встречи" (5 января 1936 года). В "Одноэтажной Америке" он заключает главу двадцать пятую - "Пустыня".

Добавим также, что своеобразным конспектом будущей книги стали "Американские фотографии". Под таким названием в 1936 году в журнале "Огонек" (№№ 11-17, 19-23) Ильф и Петров опубликовали свои первые краткие заметки о поездке. Текст сопровождали около ста пятидесяти американских фотоснимков Ильфа. Фотографии запечатлели облик страны, портреты людей, с которыми писатели познакомились в Америке.

"Одноэтажная Америка" была написана довольно быстро,- в летние месяцы 1936 года. Свое последнее большое произведение Ильф и Петров сочиняли порознь, по главам, сообща составив лишь его план. "Двадцать глав написал Ильф, двадцать глав написал я, и семь глав мы написали вместе, по старому способу" (Е. Петров, "Из воспоминаний об Ильфе". Предисловие к "Записным книжкам" Ильфа, "Советский писатель", М. 1957, стр. 14). В другой статье, тоже озаглавленной "Из воспоминаний об Ильфе" и напечатанной к пятилетию со дня смерти Ильфа в газете "Литература и искусство" (1942, № 16, 18 апреля), Петров рассказал, что, приступая к работе над "Одноэтажной Америкой", оба они пережили своеобразный душевный кризис. Привычка думать и писать вместе была так велика, что порой их начинали мучить сомнения, а смогут ли они теперь вообще написать что-нибудь порознь. Но вот книга вышла. И что же? Оказалось, что за десять лет совместной работы у них выработался единый стиль, так что один проницательный критик, взявшийся уже после смерти Ильфа проанализировать "Одноэтажную Америку", "в твердом убеждении, что он легко определит, кто какую главу паписал... не смог,- по свидетельству Петрова,- правильно определить ни одной главы".

Пока писалась книга, "Правда" опубликовала из нее пять очерков: 18 июня 1936 года - "Путешествие в страну буржуазной демократии", 4 июля - "Нью-Йорк", 12 июля - "Электрические джентльмены", 5 сентября - "Славный город Голливуд", 18 октября - "В Кармеле". Тираж отдельного издания книги был отпечатан уже во время болезни Ильфа. В день смерти Ильфа, 13 апреля 1937 года, еще не развязанные экземпляры "Одноэтажной Америки" лежали в столовой у Петрова. "Евгений

Петрович,- вспоминает В. Ардов,- развязал одну из пачек и одарял всех пришедших к нему. Было как-то особенно уместно и трогательно получить книгу из рук Петрова в память Ильфа в эту ночь" ("Ильф и Петров", "Знамя", 1945, № 7, стр. 142).

Работая над "Одноэтажной Америкой", Ильф и Петров широко использовали свои путевые заметки, письма, дневники, фотографии и записные книжки.

Одна из первых записей Ильфа в Америке от 11 октября начиналась следующими словами: "Если не записывать каждый день, даже два раза в день, что видел, то все к черту вылетит из головы, никогда потом не вспомнишь. Уже плохо помню, что было вчера" (И. Ильф, "Записные книжки", "Советский писатель", М. 1957, стр. 131).

Еще на пути в США Ильф и Петров задумали предпринять длительную автомобильную поездку по стране для того, чтобы глубже и обстоятельнее познакомиться с жизнью Америки. Однако сначала поездка не налаживалась. Это причиняло писателям множество огорчений, ставило под удар замысел будущей книги. Но именно в тот момент, когда Ильфу и Петрову уже начало казаться, что поездка не состоится, они познакомились со своими будущими неутомимыми спутниками по дорогам Америки (глава шестая "Папа энд мама") мистером Адамсом и его женой. Настоящая фамилия Адамса - С. А. Трон. По профессии Трон был инженером и служил в фирме "Дженерал Электрик". Семь лет он работал в СССР. Когда в Нью-Йорк приехали Ильф и Петров, Трон явился к ним с предложением о помощи. 9 ноября Ильф и Петров выехали наконец "из Нью-Йорка в Америку", как шутливо сказано в предисловии к "Американским фотографиям".

Однако, тронувшись в путь, Ильф и Петров не спешили с окончательными выводами. Прежде всего они стремились накопить факты и впечатления. К концу путешествия Петров писал жене: "Я до такой степени набит впечатлениями, что боюсь чихнуть - как бы что-нибудь не выскочило... Мы уже знаем об Америке столько, что большего путешественник узнать не может. Домой! Домой!" (см. в этом томе письмо от 5 января 1936 года).

В американском дневнике Ильф день за днем отмечал, где они были, что видели, что делали, с кем разговаривали. Тут только детали, только факты и цифры, поразившие воображение авторов, записи бесед с дорожными попутчиками, кусочки пейзажа. Некоторые лаконичные записи трудно было бы даже расшифровать, если бы Ильф и Петров не использовали их потом в "Одноэтажной Америке". Например, в дневнике Ильф записывал: 21 октября 1935 года. "Ночлежный дом. Старики. Потухшие люди". 29 октября. "Электрический домик мистера Рипли. Кухня. Приборы для тостов, для яиц, для нагревания еды, для охлаждения..." 27 декабря. "Эль-Сентро... Мрачный центр эксплуатации и сволочности". 7 января 1936 года. "Идет в темноте девочка и сама танцует" (ЦГАЛИ, 1821, 129^*). В книге эти краткие заметки развернуты в целые сценки, то веселые, то грустные, а иногда они дают авторам повод для широких публицистических обобщений и выводов. Так из маленькой записи о ночлежниках впоследствии вырос рассказ о мрачных нью-йоркских трущобах (глава вторая "Первый вечер в Нью-Йорке"). Воспоминания о посещении электрического домика мистера Рипли связываются с рассуждениями о крикливом американском "паблисити" - рекламе (глава тринадцатая "Электрический домик мистера Рипли"). Справка об Эль-Сентро дополнилась описанием жестокой эксплуатации мексиканцев и филиппинцев, приезжающих в Калифорнию к сезону сбора фруктов и овощей (глава сороковая "По старой испанской тропе"). Заметка для памяти о маленькой танцующей негритяночке развернулась в лирическую миниатюру. В главе сорок четвертой "Негры" она непосредственно предваряет размышления авторов о характере негритянского народа, о положении негров в Соединенных Штатах. А в краткой записи 7 октября - "Язык почтового чиновника" - Ильф зафиксировал свое первое комическое впечатление на американской земле. В таможенном зале пристани "Френч Лайн" к их чемоданам подошел таможенный чиновник. "Его нисколько не волновало то, что мы пересекли океан, чтобы показать ему свои чемоданы... он высунул свой язык, самый обыкновенный, мокрый, ничем технически не оснащенный язык, смочил им большие ярлыки и наклеил их на наши чемоданы" (глава вторая "Первый вечер в Нью-Йорке").

^* ((ЦГАЛИ, 1821, 129)-Центральный государственный архив литературы и искусства, фонд 1821, единица хранения 129. Далее для краткости везде будет принято такое обозначение.)

Хранящиеся в ЦГАЛИ (1821, 39, 40) черновики, наброски глав, планы будущей книги, различные наблюдения, занесенные на отдельные листки под рубрикой "Подробности", которые Ильф и Петров имели привычку предварительно записывать, принимаясь за новые произведения, наглядно показывают, как протекала работа над "Одноэтажной Америкой", как от единичных фактов и наблюдений писатели переходили к обобщению и систематизации накопившихся за время поездки материалов. Уже самая смена заголовков будущей книги представляет в этом смысле интерес: "Америка", "Путешествие в Америку", "Одноэтажная Америка". Первые два названия - нейтральные, информационные - были отвергнуты авторами ради третьего, в котором есть полемическая острота и выражена позиция писателей, их взгляд на Америку.

В черновиках Ильф и Петров отмечали самое существенное, то, на чем собирались сосредоточить внимание. На одном листке написано: "Быт", "Политика", "Церковь". Под рубрикой "Церковь" перечисляются имена миссионеров и проповедников, которых Ильф и Петров потом упоминали в своей книге. Тут же запись: "Мальчик религиозный" (в книге название главы двадцать восьмой "Юный баптист"). На другом листке отмечено: "Революционные силы. Забастовщики в Юстоне... Рабочий, которого послали в СССР выяснить, что такое стахановское движение". Несколько раз в черновых, подготовительных заметках говорится о ведущейся в США враждебной антисоветской пропаганде. Вот запись, которая была использована в главе двенадцатой "Большой маленький город": "Подрывание авторитета к людям, которые побывали в СССР и хвалили его: Купер (бывший консультант Днепростроя, награжденный орденом Трудового Красного Знамени,- Б. Г.)- большевик. Фермеру-миллионеру ничего не показали. С. (неразборчиво) подкупили. Учительница влюбилась в какого-то парня в СССР и потому врет". На листке с перечислением глав будущей книги внизу карандашом дописано: "Что может взять социализм от Америки?",- вопрос, которому Ильф и Петров уделили много внимания в "Одноэтажной Америке". Некоторые записи, сделанные в процессе подготовительной работы, остались только в черновиках, но они определили тон и характер соответствующих страниц "Одноэтажной Америки". Например, запись об американском кино: "Американское кино как великая школа проституции. Американская девушка узнает из картины, как надо смотреть на мужчину, как вздохнуть, как целоваться, и все по образцам, которые дают лучшие и элегантнейшие стервы страны. Если стервы это грубо, можно заменить другим словом". В подготовительных заметках к книге Ильф и Петров постепенно стягивали в единый узел не только важнейшие проблемы, но и разбросанные в письмах и дневниках либо сохранившиеся в памяти типические черты, слова и выражения, характерные для персонажей будущих очерков. К Трону-Адамсу относится следующая запись: "Разбил стекло.

Шурли!

Сэры, мистеры!

Старик все брал под подозрение.

А может быть, не доедем.

Война будет через пять лет.

Беби.

Забыл шляпу и часы. Что следующее он забудет? Пытался забыть пальто".

После поездки по США писатели собирались посетить Кубу и Ямайку, а потом Англию, но во время путешествия по Америке выяснилось, что Ильф тяжело болен. Он тщательно скрывал от окружающих свое состояние. С Петровым Ильф впервые заговорил о болезни лишь в самом конце путешествия в городе Новый Орлеан, хотя ощущение надвигающейся болезни не оставляло его на всем пути. В американском дневнике Ильфа встречаются такие строки: "Закат, закат. И кактусы стоят, и жизнь, кажется, пропала" (27 декабря 1935 года). А в первый день нового 1936 года, последнего года своей жизни, который он встречал вдали от родины, Ильф писал в дневнике, обращаясь к самому себе. "Поздравляю Вас, дорогой Иля, с Новым годом. Будьте спокойны, не волнуйтесь, не сердитесь. Милый Иля, держитесь хорошо, будьте мужчиной".

Валентин Катаев в заметке, посвященной памяти Ильфа ("Добрый друг", "Правда", 1937, № 103, 14 апреля), писал: "Но какой ценой была куплена эта книга ("Одноэтажная Америка".- Б. Г.). В этом - весь Ильф, не пожелавший прервать путешествия, несмотря на обострение болезни. Он стремился наиболее полно и добросовестно изучить материал. В этом настоящая писательская честность".

С самого начала путешествия Америка предстала перед глазами писателей как страна ошеломляющих контрастов и противоречий. Они увидели ее как бы в разрезе,- от знаменитой нью-йоркской тюрьмы Синг-Синг до Белого Дома, где присутствовали на пресс-конференции президента Рузвельта. Они увидели вымирающих индейцев, нищету негров, рядом с чикагскими небоскребами грязные, вонючие лачуги и омерзительные переулочки этого "страшного" города. В Дирборне их принимал автомобильный король Генри Форд, который не прочь был поразглагольствовать в их присутствии о своей ненависти к Уолл-стриту, но не потому, что брал на себя роль заступника рабочих, а потому, что банковский, финансовый капитал считал своим главным и самым опасным конкурентом. На перекрестке больших дорог они подсаживали в свой "кар" "хич-хайкеров", странствующих по стране в надежде найти хоть какой-нибудь заработок. На своем пути Ильф и Петров встречали слишком много несчастных и обездоленных людей, хотя не без иронии писали, что граждане Америки по конституции обеспечены всеми правами "на свободу и на стремление к счастью". "Но возможность осуществления этого права,- замечали они,- чрезвычайно сомнительна. В слишком опасном соседстве с денежными подвалами Уолл-стрита находится это право" (глава сорок пятая "Американская демократия").

Какие бы области американской жизни ни затрагивали в своей книге Ильф и Петров,- государственное устройство, быт, расовую политику, морально-этические проблемы, промышленность, религию, искусство,- всегда и во всем они отмечали их зависимость от денежных подвалов Уолл-стрита. "Стимулом американской жизни были и остались деньги,- сказано в главе сорок шестой.- Все, что приносит деньги, развивалось, а все, что денег не приносит, вырождалось и чахло". Читая эти строки, невольно вспоминаешь слова Н. С. Хрущева: "Главное в этом городе Желтого дьявола (Нью-Йорке - Б. Г.) - не человек, а доллар. Каждый думает над тем, как бы получить больше дохода, больше иметь долларов. В центре внимания там не жизнь людей, а нажива, погоня за капиталом" (Речь о работе советской делегации на XV сессии Генеральной Ассамблеи ООН. "Правда", 1960, № 295, 21 октября).

Путешествуя по стране, Ильф и Петров безо всякой предвзятости оценивали достоинства и недостатки американского образа жизни. В своей книге они не раз, например, с уважением говорили о достижениях американской техники. Но они ясно отдавали себе отчет в том, как трудно воспользоваться ими рядовому американцу. "Современная американская техника,- читаем в главе тринадцатой,- несравненно выше американского социального устройства. И в то время как техника производит идеальные предметы, облегчающие жизнь, социальное устройство не дает американцу заработать денег на покупку этих предметов". Они побывали в электрическом домике мистера Рипли, осмотрели электрическую "чудо" - кухню. В 1959 году на американской национальной выставке в Москве посетители могли увидеть среди экспонатов такой же "образцово-показательный" домик. Его откровенно рекламный характер мало кого мог ввести в заблуждение. "Вот вы показываете ваш домик с кухней,- говорил Н. С. Хрущев тогдашнему вице-президенту США Р. Никсону,- и думаете, что удивите им советских людей. Для того чтобы американец мог купить такой домик, он должен иметь очень много долларов... Вот вы много говорите о своих свободах, а ведь среди них есть и такая свобода, как свобода ночевать под мостом" ("Разговор по существу", "Правда", 1959, № 206, 25 июля).

Ильф и Петров не раз в своей книге говорили о бытовых удобствах маленьких американских городков и убогом, приниженном, "одноэтажном" духовном уровне их жителей. Уже в своем дневнике Ильф писал о "кретинском образе жизни, который ведут в этих удобствах люди". "Кино в упадке. На одну хорошую картину приходится несколько сотен неслыханной дряни и пошлятины,- писал Петров жене.- В кино просто невозможно ходить" (см. письмо от 14 декабря 1935 года).

Описывая в своей книге "одноэтажную" Америку как страну однообразных и обезличенных городков, в которых проживает подавляющее большинство американцев, Ильф и Петров разрушали давнее, ставшее привычным представление о стране небоскребов. Не случайно образ одноэтажной Америки после появления книги Ильфа и Петрова прочно вошел в литературу. Напомним, к примеру, очерк Н. Грибачева "Кливлендские контрасты": "Утром из окон мы увидели ту одноэтажную Америку, о которой писали Ильф и Петров... Мы воочию убеждались, что Америка - это не страна небоскребов, а страна расчетливо построенных, по преимуществу одноэтажных и двухэтажных домиков" ("Литературная газета", 1955, № 148, 13 декабря).

С неизменной симпатией Ильф и Петров отзывались о простых американцах - честных, способных, отзывчивых и работящих, создавших своими руками все богатства страны. Путешествуя по Америке, они встречали многих прогрессивно настроенных людей, которые не только не желали примириться "с человеческим мусором, загрязнившим эту вольнолюбивую и работящую страну", но и поставили своей целью добиваться победы над духовной нищетой и социальным неравенством. Самые теплые воспоминания Ильф и Петров сохранили о встречах с другом и соратником Джона Рида Альбертом Рис Вильямсом и с писателем Линкольном Стеффенсом.

Ильф и Петров путешествовали по Америке в те времена, когда президентом страны был Франклин Рузвельт, который много сделал для сближения между США и СССР. С верой в возможность установления плодотворных дружеских и деловых контактов писались многие страницы "Одноэтажной Америки". Людям, приезжавшим из Советского Союза, не чинили тогда препятствий и не устраивали обструкций, как это было, например, во время путешествия в Америку группы советских писателей и журналистов. Борис Полевой рассказывает в "Американских дневниках" ("Советский писатель", М. 1956), что их делегация ехала почти по следам машины Ильфа и Петрова, однако многие стороны американской жизни они были лишены возможности увидеть.

Ильф и Петров увидели в Америке многое. Но, пожалуй, некоторым их обобщениям и наблюдениям не хватало широты и политической прозорливости. Маяковский, побывавший в США еще в начале 20-х годов, говорил в "Моем открытии Америки", что претензии на руководящую роль в капиталистическом мире являются определяющей чертой американской политики. Строки, написанные поэтом в 1926 году, и сейчас звучат современно: "Только за одно мое короткое трехмесячное пребывание американцы погромыхивали железным кулаком перед носом мексиканцев... посылали отряды на помощь какому-то правительству, прогоняемому венецуэльским народом... и перед конференцией об уплате французского долга то посылали своих летчиков в Марокко на помощь французам, то вдруг становились марокканце-любцами и из гуманных соображений отзывали летчиков обратно" (В. Маяковский, Поли. собр. соч., т. 7, Гослитиздат, М. 1958, стр. 320-321). Об агрессивности американского империализма Ильф и Петров не сказали всего, что могли бы сказать в своей книге. Однако мало кому удавалось так талантливо описать скучную, стандартизованную американскую жизнь, "безысходную автомобильно-бензиновую тоску" одноэтажных американских городков, скуку Голливуда, безостановочную, мертвящую, не имеющую конца погоню за долларами.

Одним из героев "Одноэтажной Америки" является мистер Адамс. В письме к жене от 10 декабря 1935 года Ильф писал об Адамсе-Троне: "Это Пиквик. Ездить с ним очень приятно и смешно..." Адамс - умный, энергичный, общительный, немного чудаковатый американец, любящий свою страну и в то же время высказывающий о ней много дельных и горьких мыслей. Но главными героями "Одноэтажной Америки" являются сами авторы, чьи мысли, оценки и наблюдения придают книге публицистическую остроту. Естественно и закономерно возникает в "Одноэтажной Америке" тема родины. "Надо увидеть капиталистический мир, чтобы по-новому оценить мир социализма",- писали Ильф и Петров в главе сорок шестой. И в набросках для неосуществленной книги "Мой друг Ильф" Петров, возвращаясь к оценке американской поездки, записал: "Мы только вскользь захватили тему об СССР, но, собственно, впервые мы стали широко, с обобщениями думать о нашей стране. Мы увидели ее издали" (ЦГАЛИ, 1821, 43).

Американские впечатления давали Ильфу и Петрову повод для постоянных аналогий и параллелей. Безо всякой предвзятости, но и без низкопоклонства они приглядывались к американской жизни, подмечая, запоминая все полезное и ценное в организации работы, в устройстве быта,- все, что могло бы и нам пригодиться. По возвращении на родину им все время хотелось вносить практические предложения и самым деятельным образом помогать строительству социализма. "Мы с удовольствием сделались бы хозяйственниками,- писал Петров.- Равнодушие во всех его проявлениях казалось нам самым страшным преступлением" ("Мой друг Ильф").

В то время на советских предприятиях широко осваивалась новая техника. В 1935-1936 годах газеты часто печатали статьи специалистов, изучавших в Европе и Америке передовой индустриальный опыт (см., например, статью "Технические новинки в Соединенных Штатах", "Правда", 1935, №№ 302, 304, 1 и 3 ноября). Страну интересовали зарубежные достижения в области тракторостроения и станкостроения, новые марки автомашин, паровозы, радиоаппаратура. Директор московского автозавода И. Лихачев писал 28 ноября 1935 года в "Правде" о предстоящем выпуске советского шестиместного легкового автомобиля, который должен стать одной из лучших в мире последних моделей автомашин. В связи с сооружением в Охотном ряду гостиницы "Москва" в "Правде" была напечатана статья об опыте строительства гостиниц на Западе и в СССР (1935, № 337, 8 декабря).

Все более широкий размах приобретало культурное строительство. Регулярно появлялись статьи, критиковавшие неполадки в организации бытового обслуживания и снабжения трудящихся.

Пленум ЦК ВКП(б), происходивший 21-25 декабря 1935 года, в ряду других вопросов принял резолюцию об увеличении выпуска пищевых продуктов и улучшении их качества. Выступивший на пленуме с докладом А. И. Микоян говорил, что наша "пищевая промышленность должна дать такие продукты, такого качества, чтобы их ели с удовольствием не только те, кто голоден, а и тот, кто сыт..." ("Правда", 1935, № 356, 27 декабря). По-видимому, именно эту речь имели в виду Ильф и Петров, когда писали в "Одноэтажной Америке", что, сидя в нью-йоркской кафетерии и поглощая красиво приготовленную, но безвкусную, стандартизованную пищу, они "читали речь Микояна о том, что еда в социалистической стране должна быть вкусной, что она должна доставлять людям радость, читали, как поэтическое произведение" (глава четвертая "Аппетит уходит во время еды").

После поездки в Америку Ильф и Петров высказали в своей книге немало конкретных пожеланий и предложений. Некоторые из них писатели не раз уже выдвигали в своих "правдинских" фельетонах. Их постоянно занимал вопрос, как улучшить и усовершенствовать нашу систему бытового обслуживания трудящихся. Поэтому не случайно они в своей книге уделили внимание описанию американского "сервиса". И хотя Ильф и Петров сами же подчеркивали, что в Америке на внимание и предупредительность может рассчитывать только тот, кто имеет доллары, многое в организации американской системы обслуживания им понравилось. Ее стоило критически изучить, продумывая и налаживая собственный советский "сервис".

После выхода "Одноэтажной Америки" в газетах и журналах появились статьи и рецензии, как правило, содержащие высокую оценку новой книги Ильфа и Петрова. Алексей Толстой, выступая в Лондоне с речью о советской литературе, назвал "Одноэтажную Америку" "чрезвычайно зрелой, художественно остроумной книгой" ("Известия", 1937, № 68, 20 марта). Лев Никулин в заметке "Приятная, умная и веселая книга" писал: "...в качестве читателя и литератора я считаю наиболее интересным из опубликованных в 1936 году произведений "Одноэтажную Америку" Ильфа и Петрова" ("Книга и пролетарская революция", 1937, № 2, стр. 122). Сходную точку зрения высказал критик Б. Гроссман: "Уже отдельные очерки, напечатанные в прессе до появления "Одноэтажной Америки", говорили о том, что Ильф и Петров подарят читателю интереснейшую книгу о Соединенных Штатах. Надежды оправдались. "Одноэтажная Америка" - лучшая книга Ильфа и Петрова, наиболее зрелый их труд, имеющий большую познавательную ценность. По существу перед нами путевые очерки в самом хорошем смысле слова" ("Заметки о творчестве Ильфа и Петрова", "Знамя", 1937, № 9, стр. 198).

Но были и отдельные выступления, в которых авторы, неправомерно выдвигая на первый план проблему "сервиса", упрекали Ильфа и Петрова в некритической оценке американского образа жизни. Например, А. Мигулина в статье "Очерки путешествия по Америке" писала: "Сервис" становится в изображении И. Ильфа и Е. Петрова первоосновой американской действительности" ("Книга и пролетарская революция", 1937, № 5, стр. 115).

В Соединенных Штатах "Одноэтажная Америка" вышла в 1937 году, уже после смерти Ильфа, в издательстве "Феррар и Рейнгардт" под названием "Маленькая золотая Америка". Как сообщал в письме в редакцию журнала "Интернациональная литература" (1938, № 4) переводчик книги Чарльз Маламут, такое название было придумано издателем Ферраром, несмотря на протест автора - Евгения Петрова и переводчика. По мнению издателя, название "Маленькая золотая Америка" должно было напомнить читателям о предыдущей книге Ильфа и Петрова "Золотой теленок", тоже издававшейся в США.

Первый отзыв из Соединенных Штатов Ильф и Петров получили от Трона. Прочитав в "Правде" отрывки из будущей книги, он писал Ильфу и Петрову 17 августа 1936 года: "Мы с истинным наслаждением читаем ваши статьи в "Правде". Вы действительно пишете правду. Но эта правда понятна только людям, понимающим диалектику самой жизни". Позднее, ознакомившись с рукописью "Одноэтажной Америки" и сообщая о ней свое мнение, Трон шутливо добавлял, что отныне они с женой "готовы жить под именем Адамсов" (ЦГАЛИ, 1821, 146).

"Одноэтажная Америка" имела успех у американских читателей и вызвала множество откликов в столичной и провинциальной печати. Сводка их была опубликована в журнале "Интернациональная литература" (1938, № 4). Приведем некоторые из них: "Эта книга должна быть отмечена, как весьма значительное произведение. Американцы и Америка много выиграли бы, если бы поразмыслили над этими наблюдениями" (газета "Аллен-тоун Морнинг Колл").

"Вот книга, которую американцы должны читать и обдумывать. Мы не имеем права злобствовать и бушевать при виде нарисованной картины. Может быть, мы ее действительно напоминаем" (Нью-йоркский литературный еженедельник "Сетердей ревью оф литтречур").

"Это одна из лучших книг, написанных об Америке иностранцами. Приятное, но подчас беспокойное занятие-вновь открывать Америку, глядя глазами авторов этой книги" (газета "Ньюс Курьер", штат Северная Каролина)".

"Ни на одну минуту авторы не дали себя одурачить. Рядом с центральными улицами они видели трущобы, они видели нищету рядом с роскошью, неудовлетворенность жизнью, всюду прорывавшуюся наружу" (Нью-йоркский журнал "Нью-мэссес").

Ряд реакционных американских газет поместили отрицательные отзывы на книгу Ильфа и Петрова, густо уснащенные антисоветскими клеветническими выпадами и измышлениями.

"Одноэтажная Америка" неоднократно издавалась на болгарском, английском, испанском, чешском, сербском, французском, итальянском и других языках.

Печатается по тексту Собрания сочинений в четырех томах, том IV, "Советский писатель", М. 1939, сверенному со всеми предшествующими публикациями. Подготовка текста "Одноэтажной Америки" проведена Е. М. Шуб.